В начале 60-х годов военно-политическое руководство СССР было обеспокоено стратегическим решением Соединенных Штатов Америки начать развертывание группировки легких межконтинентальных баллистических ракет (МБР) «Минитмен» в количестве 1000 стартов. В этой связи помимо «симметричного ответа» – достижения стратегического паритета с США по числу готовых к пуску легких МБР – рассматривалась и задача противоракетной обороны страны. Накопленный к этому времени задел по противоракетной обороне (ПРО) – системы А. А. Расплетина, В. П. Сосульникова, Г. В. Кисунько, П. Д. Грушина – предполагал борьбу исключительно с одиночными боеголовками МБР в локальной зоне обороны и являлся абсолютно неэффективным в случае «звездного налета» сотен и тысяч (включая ложные цели) боевых блоков на крупнейшие промышленно-административные центры СССР. Вопрос о возможности отражения массированного удара, например 1000 МБР, оставался открытым.
{{direct}}
П оручение В. Н. Челомею рассмотреть возможность использования МБР УР-100 одновременно в качестве противоракеты, поддержанное Р. Я. Малиновским, П. В. Дементьевым, В. Д. Калмыковым, Е. П. Славским, С. С. Бирюзовым, М. В. Захаровым, В. А. Судцом и С. И. Ветошкиным, содержалось в постановлении ЦК КПСС и СМ СССР от 30 марта 1963 года «О создании ракетного комплекса УР-100». Следует отметить, что Д. Ф. Устинов поручение не поддержал.
По этому поручению В. Н. Челомей, возглавляя разработку самой массовой в истории страны легкой МБР УР-100 и зная до тонкостей возможности этого оружия, выступил с предложением по созданию принципиально новой – территориальной (в масштабе крупных регионов и страны в целом) системы противоракетной обороны большой и средней дальности перехвата, которая получила наименование «Таран».
Предложения В. Н. Челомея предполагали применение легкой МБР в качестве противоракеты, что позволяло уменьшить стоимость подобной системы при сохранении теоретической возможности создания территориальной противоракетной обороны.
По результатам рассмотрения предложений по ПРО на Совете обороны страны в мае 1963 года было принято постановление ЦК КПСС и СМ СССР о разработке системы ПРО «Таран», которым определялись головные исполнители и предписывалось в IV квартале 1963 года разработать аванпроект по теме, а в I квартале 1964 года – комплексный аванпроект. Этим же постановлением был сформирован Совет главных конструкторов в составе В. Н. Челомея (председатель), С. А. Аджемова, П. Д. Грушина, Е. И. Забабахина, Г. В. Кисунько, С. А. Лебедева, А. Л. Лившица, Н. А. Пилюгина, А. Л. Минца, А. А. Расплетина, В. П. Сосульникова, Я. И. Трегуба, П. А. Хромова.
Комплексный аванпроект разрабатывался в соответствии с общими исходными данными по территориальной системе ПРО/ПКО страны, утвержденными министром обороны СССР в сентябре 1963 года.
Генеральный конструктор В. Н. Челомей, который накопил достаточный опыт организации масштабных проектов государственного значения (ракетизация ВМФ, создание и развертывание МБР, космических оборонных систем морской разведки и перехвата), рассматривал проект «Таран» как системный.
Совет главных конструкторов одобрил результаты предварительных проработок по созданию территориальной системы ПРО (июнь 1963 года) и утвердил план комплексного аванпроекта по теме (сентябрь 1963 года).
В системе «Таран» предусматривались:
- наземные радиолокационные средства дальнего обнаружения, сопровождения целей и выдачи целеуказания огневым средствам;
- огневые средства на базе МБР УР-100 с ядерными боезарядами большой и средней мощности;
- комплексы управления, обеспечивающие непрерывную готовность и ведение боевых действий.
В перспективе предусматривалось дополнение системы ПРО космическим сегментом перехвата на базе челомеевского спутника-перехватчика «ИС».
Система «Таран» дополнялась объектовой ПРО на базе систем С-225 и А-35 для уничтожения единичных прорвавшихся боеголовок.
Поскольку внеатмосферные ядерные взрывы не вызывали катастрофических последствий на поверхности Земли, основным способом перехвата являлся подрыв боевых частей тяжелого класса противоракет «Таран», который приводил к гарантированному уничтожению любого количества боеголовок, ложных целей, а также низкоорбитальных космических аппаратов противника на удалении нескольких километров от эпицентра подрыва.
Головным исполнителем по системе «Таран» в целом и противоракете УР-100 было определено ОКБ-52. В состав кооперации входили институты АН СССР, Министерства обороны и ведущие промышленные предприятия.
Учитывая небывалую сложность задачи, в ходе работ предусматривалось глубокое исследование условий и процессов функционирования системы ПРО «дальней руки».
Следует отметить, что в условиях жесткого противостояния тех лет В. Н. Челомей попытался найти наиболее сильное техническое решение проблемы ПРО страны, которое затем руководители СССР могли бы с успехом «разменять» на те или иные политические дивиденды (нечто подобное проделали позднее американцы в рамках небезызвестной «Стратегической оборонной инициативы»).
Естественно, работа новой огромной кооперации во главе с В. Н. Челомеем не гарантировала создания непроницаемой ПРО территории СССР. Но сосредоточение «в одних руках» стратегического «меча» и «щита» позволило бы руководству страны объективно разобраться в их плюсах и минусах и принимать взвешенные решения по СЯС и ПРО/ПКО.
Снятие Н. С. Хрущева в 1964 году привело к мгновенному усилению сторонников «традиционной» ПРО. Даже заключение по разработанным аванпроекту и комплексному аванпроекту системы ПРО «Таран» сделано не было. Огромный размах работ и гигантские государственные средства пошли на создание весьма скромной по возможностям локальной системы ПРО Москвы.
Подключение В. Н. Челомея к проблеме ПРО в 1962–1963 годах по существу было попыткой создать в его лице директора национальной программы, правда, с полномочиями, ограниченными только вопросами науки и техники.
По нашему мнению, в случае продолжения В. Н. Челомеем работ по территориальной ПРО/ПКО была реальная возможность гораздо скорее и глубже разобраться, что действительно целесообразно сделать для сохранения стратегической стабильности в отношениях государств. А это прежде всего:
 |
| Академик А. Л. Минц |
- совершенствование ударных МБР путем дополнения их комплексами средств преодоления ПРО;
- создание системы активной защиты для ШПУ и КП РВСН повышенной защищенности;
- совершенствование систем СПРН и СБУ СЯС и их информационного взаимодействия между собой и со стрельбовыми комплексами.
Эти основные направления противодействия являлись асимметричными, обеспечивали гарантированный ответно-встречный удар, не требовали баснословных вложений и позволяли уверенно сохранить стратегическую стабильность.
Опыт многолетних работ по созданию ПРО СССР говорит об опасности для экономики России необдуманных политических решений, направленных на самостоятельное решение проблемы глобальной противоракетной обороны. Это важно учесть при разработке государственной программы вооружений РФ на 2011–2020 годы и других системообразующих программ развития государства.
Г. А. Ефремов,
почетный генеральный директор, почетный генеральный конструктор ОАО «ВПК «НПО машиностроения»
А. И. Бурганский,
заместитель генерального конструктора ОАО «ВПК «НПО машиностроения»
В. А. Дементьев,
советник генерального директора ОАО «ВПК «НПО машиностроения»
Тема освоения космоса в СССР всегда являлась сверхсекретной. К счастью, сегодня завеса таинственности приподнимается... Например, подобная таинственность витала над работами выдающегося конструктора Владимира Челомея. Главным образом его имя связывают с разработкой легендарной ракеты-носителя «Протон». На протяжении 22 лет данная ракета-носитель являлась в Советском Союзе самой мощной, выводившей на орбиту 20 тонн полезного груза. Даже сегодня, несмотря на наличие более мощной ракеты «Энергия», «Протон» остается космическим транспортом в выполнении настоящих и перспективных российских космических программ. В 2001 году в первый полет отправилась ракета «Протон-М», которая является модификацией «Протона», разработанной академиком Челомеем В.Н.
Однако существовало и другое направление деятельности конструктора, о которой знал лишь очень узкий круг специалистов. Данное направление связано с разработкой собственного варианта космического «челнока».
Владимир Николаевич никогда не прекращал заниматься конструированием ракетопланов. В 1960 году Королев С.П., мотивируя успешными полетами МБР, предложил закрыть в СССР проектирование крылатых ракет. Брежнев Л.И., отвечавший за оборонную технику, сразу же его поддержал, и тематика была прикрыта.
Однако в ОКБ Челомея В.Н. тема продолжалась, до логического конца доводилась почти подпольно. В 1960-е годы в конструкторском бюро Челомея (ОКБ-52) был начат проект перспективного крылатого орбитального многоразового пилотируемого космического корабля с запуском на ракете-носителе «Протон». В эти годы разрабатывались проекты ракетопланов «МП-1», «М-12», «Р-1» и «Р-2». В качестве базы для проекта использовались наработки по теме космического ракетоплана Цыбина для ракеты-носителя «Восток». Уже 21 марта 1963 г. с космодрома Байконур на ракете Р-12 был осуществлен суборбитальный запуск прототипа легкого космического самолета Р-1. На высоте 200 км ракетоплан отделился от носителя и при помощи бортовых двигателей набрал высоту 400 км, после чего начал спуск. Ракетоплан Р-1 вошел в атмосферу Земли на скорости 4 км/с, пролетел 1900 км и приземлился при помощи парашюта.
В 1964 году уже реально проступил облик ЛКС. Пилот данной сигарообразной машины с изменяющимся круговым оперением хвоста и боковыми килями при соответствующем оснащении мог производить срочную детальную разведку или перехват целей. Однако работу завершить не позволили.
После событий 1964 г., когда в ОКБ-52 с проверкой нагрянула проверочная комиссия, перспективные проекты были забыты. Проект легкого космического корабля приостановили. Причиной остановки послужила концентрация ресурсов на лунной программе СССР и создании кораблей «Союз», а также авиационно-космической системы «Спираль». В 1966 году материалы по данной разработке передали в ОКБ Микояна.
В 1976 году в СССР принимается правительственное решение о создании МТКС, которая во многом дублирует разработанную в США: советская партийная номенклатура к тому времени начинает воспринимать Запад в качестве эталона. Для этой программы нужно было разработать ракетный носитель «Энергия» (генеральный конструктор Глушко) и космический корабль «Буран» (генеральный конструктор Лозино-Лозинский).
Челомея также пригласили поучаствовать в программе. Однако конструктор отказался, так как являлся сторонником несимметричных решений, которые позволяют достичь желаемых результатов меньшими усилиями. Он доказывал, что разработка МТКС для СССР экономически невыгодна, и предложил проект легкого космического самолета, запускаемого ракетоносителем «Протон». В результате смета разработки транспортно-космической системы уменьшалась на порядок. Тогда же были возобновлены проектные работы.
После придирчивого анализа различных вариантов Челомеем был выбран проект, в котором ЛКС выводил бы на орбиту 4-5 тонн полезного груза. В самолете предусматривалось максимально применить результаты летно-конструкторских испытаний моделей ракетопланов 1960-х годов.
Для выведения ЛКС на орбиту предлагалось использовать готовую ракету-носитель «Протон К» («УР500К»). Использование готовой ракеты-носителя существенно снижало время и затраты на создание ЛСК. Внешне аппарат очень напоминал «Буран» в миниатюре. При этом их аэродинамические и эксплуатационные характеристики были весьма похожи. Для ускорения создания на самолете предлагалось использовать отработанные системы, агрегаты и узлы с ОПС «Алмаз» и ТКС. Полет ЛКС в пилотируемом варианте должен был длиться до 10 суток и в беспилотном – 1 год. Масса 19-метрового легкого космического самолета составляла 20 тонн при полезной нагрузке 4 тонны. Экипаж ЛКС состоял из двух человек.
Легкий космический самолет изначально разрабатывался как аппарат многоцелевого назначения, который позволяет решать широкий круг задач в интересах народного хозяйства, науки и обороны. На нем также предполагалось отработать технику полета космического самолета. Легкий космический самолет предназначался для транспортировки полезных космических грузов, а также для сборки орбитальных поселений, наподобие советского "Мира" и американской Международной космической станции, или для поражения крупных стратегических пунктов и нейтрализации межконтинентальных баллистических ракет.
На фото - натурный макет легкого космического самолета конструкции Челомея. Один из памятников советской космонавтики был спешно разобран и уничтожен в целях сохранения секретности.
Особенностью легкого космического самолета стало использование теплозащитного покрытия, применявшегося на многоразовом возвращаемом аппарате комплекса «Алмаз». Данная теплозащита обеспечивала сто циклов возврата из космического пространства. Кроме этого, она была гораздо дешевле и надежнее плиточного покрытия «Бурана» и «Спейс Шаттла». Также от «Алмаза» должны были «перекочевать» системы обеспечения жизнедеятельности экипажа, управления и тому подобное.
К сожалению, среди наших ведомств и министерств заказчика на гражданский транспорт не нашлось, тогда Челомей В.Н. развернул программу, которую Велихов Е.П., всемирно известный академик, назвал «Звездные войны». Проект был весьма смелым и ошеломляющим. Были выпущены тех. предложения по ЛКС в 25 томах, а также техническое предложение по созданию космического флота из легких космических самолетов в 15 томов. Сам ЛКС предлагалось создать в течение четырех лет. Данные предложения поддержки у руководства Минобороны и отрасли не нашли. Несмотря на это, Челомей В.Н. в инициативном порядке разработал эскизный проект космического самолета. Основное внимание в проекте уделялось военному применению легкого космического самолета. В качестве основной задачи было обозначено выведение на околоземную орбиту лазерного для предотвращения ядерного нападения. При этом на орбиту необходимо вывести было 360 орбитальных самолетов с лазерным оружием на борту. При этой «скорострельности» собирались довести до 90 запусков «Протонов» в год. Естественно, чтобы обеспечить дежурство легких космических самолетов на орбите в течение продолжительного времени, запускаться должны были беспилотные аппараты. В то же время, в случае снижения до безопасных пределов уровня военного противостояния, лазерное оружие возвращалось на Землю. Фактически данное предложения было «челомеевским» ответом на американскую СОИ (стратегическая оборонная инициатива).
В 1980 году на основании результатов эскизного проектирования изготовили полноразмерный макет легкого космического самолета.
Такое предложение, естественно, заинтересовало и военных, и руководителей СССР, которые были обеспокоены развертыванием СОИ. В сентябре 1983 года создали государственную комиссию по защите проекта легкого космического самолета. В состав комиссии вошли представители Минобороны, электронной промышленности, общего машиностроения, Александров А.П., Президент Академии наук СССР, и другие. Главным оппонентом на защите выступил Кисунько Г.В., генеральный конструктор систем ПРО, поскольку создание флота легких космических самолетов с лазерным оружием обесценивало наземные средства противоракетной обороны. По сути, Кисунько отстаивал собственные узковедомственные интересы. Тем не менее, он смог привлечь военных на свою сторону, и правительственная комиссия решила прекратить работы по ЛКС.
Дальнейшие работы были прекращены в пользу многоразовой транспортной космической системы «Энергия-Буран», а силы КБ были направлены на работы по космическому комплексу станции и корабля «Алмаз». В интересах секретности изготовленный макет ЛКС был разобран, а техническая документация засекречена. До настоящего времени сохранилось несколько фотографий макета легкого космического самолета Челомея.
Возможно, если бы работы по легкому космическому кораблю не прикрыли, сейчас в России имелся бы мобильный и сравнительно дешевый многоразовый транспортный корабль, который бы не постигла судьба «Бурана» (стоит на приколе). Однако трудно представить, чтобы Глушко В.П. позволил использовать ЛКС Челомея для снабжения своих орбитальных станций.
Технические характеристики:
Разработчик – МКБ Машиностроения (КБ Челомея В.Н.), 1980 год;
Длина ЛКС – 18,75 м;
Высота – 6,7 м;
Размах крыла - 11,6 м;
Длина отсека полезной нагрузки – 6,5 м;
Диаметр отсека полезной нагрузки – 2,5 м;
Масса полезной нагрузки – 4,0 тонны;
Масса самолета с АДУ САС – 25,75 тонны;
Контрольная масса на орбите (при наклонении 51,65 градуса на высоте 220-259 км) – 19,95 тонны;
Масса на посадке – 18,5 тонны;
Запас топлива для маневрирования – 2,0 тонны;
Максимальная продолжительность полета в пилотируемом варианте – 1 месяц;
Максимальная продолжительность полета в беспилотном варианте – 1 год;
Боковой маневр при снижении в атмосфере +/- 2000 км;
Максимальная скорость при посадке – 300 км/ч;
Подготовлено по материалам:
http://galspace.spb.ru
http://old.novosti-astronavtiki.ru
http://www.nkau.gov.ua
http://epizodsspace.no-ip.org
http://www.buran.ru
Музей истории и достижений ВПК «НПО машиностроения» открылся на территории градообразующего предприятия Реутова 5 июня. В экспозиции представлены все военные и космические разработки, созданные под руководством академика В.Н. Челомея и его преемников. Почётными гостями на церемонии открытия стали руководство и ветераны НПО, знаменитые лётчики-космонавты, представители вооружённых сил и администрации Реутова.
Восковая фигура
Первый сюрприз ждал гостей в мемориальном кабинете-музее академика Челомея, открытом 30 июня 2014 года, к столетнему юбилею учёного. Скрупулёзно воссозданная обстановка за год не претерпела изменений, но теперь за столом появилась восковая фигура хозяина кабинета. Сходство оказалось настолько поразительным, что ветераны НПО невольно вздрагивали и как будто подтягивались в дверях.
— Создатель фигуры Владимира Николаевича — Михаил Юрьевич Нестеров, один из лучших скульпторов этого направления, — рассказал газете «ПроРеутов» Антон Дегтярев, пресс-секретарь генерального директора НПО.
Скульптор создал собирательный образ, но, по свидетельству тех, кто работал с Владимиром Николаевичем, с определённых ракурсов сходство практически абсолютное.
А в небольшом кинозале рядом с кабинетом-музеем в это время собирались почётные гости. В их числе лётчики-космонавты Владимир Джанибеков, Виктор Горбатко, Борис Волынов и Вячеслав Зудов. На экране — кадры масштабного празднования в Реутове столетия Челомея в прошлом году.
Святые места
Новая экспозиция музея расположилась в большом зале по соседству. Здесь нашли место все разработки, созданные за 70-летнюю историю ВПК «НПО машиностроения». Под прицелами теле- и фотокамер генеральный директор — генеральный конструктор Александр Леонов и лётчик-космонавт, дважды Герой Советского Союза Владимир Джанибеков перерезали символическую красную ленточку. Аплодисменты.
— Дорогие друзья! Мы открыли сегодня музей истории и достижений «НПО машиностроения». Мы не подбирали специально дату проведения этого мероприятия, но так получается, что это происходит в дважды юбилейный год — размещения предприятия на территории Реутова и самого городаа. В 1955 году, 60 лет назад, вышло постановление Совета министров СССР о размещении нашего предприятия в городе Реутов. За эти годы предприятие стало центром ракетно-космической промышленности страны, а Реутов стал научным городом и впоследствии наукоградом, — сказал Александр Леонов.
Как рассказал гендиректор НПО, первым прообразом музея стала секретная выставка, некогда созданная в главном корпусе предприятия. Доступ к ней имело только высшее руководство страны и военно-промышленного комплекса. Ещё одна экспозиция, с натурными образцами ракетно-космической техники, открылась в середине 1990-х годов. На неё уже допускалась и молодёжь, и даже иностранцы. Но на предприятии осознавали необходимость в создании музея, где были бы представлены не только образцы технологий, но и документы. Такой музей, обеспечивающий возможности для научной работы, теперь у «НПО машиностроения» появился.
— У верующих бывают «намоленные» места, а у верующих в наше ракетное дело есть места святые. Я отношу весь этот четвёртый корпус к святым местам нашего предприятия, нашего коллектива, — сообщил Герберт Ефремов, возглавлявший НПО в трудные годы перестройки и развала.
Герберт Александрович напомнил, что в зале, где сейчас разместился музей, раньше работали проектанты — «гвардия» генерального конструктора. Так что в четвёртом корпусе это место — самое святое.
— Без правдивого прошлого не получится нормального будущего. Я думаю, у музея большое интересное творческое будущее, — выразил уверенность президент Ассоциации музеев космонавтики России Владимир Джанибеков.
После краткой торжественной части пришла пора поближе ознакомиться с музеем. Экспозиция разбита на три части, каждая из которых отвечает своему направлению деятельности НПО: комплексы с крылатыми ракетами, космические системы и стратегические ракетные комплексы и ракеты-носители.
Бастионы Крыма
Ознакомительную экскурсию по первой части музея провёл адмирал Фёдор Новосёлов.
— Создание крылатых ракет для военно-морского флота послужило ответной мерой против засилья на океанах американского военно-морского флота, авианосцы которого представляли неуязвимую цель для нашего военно-морского флота, — напомнил Фёдор Иванович.
Крылатые ракеты академика Челомея, по-прежнему несущие службу на наших боевых кораблях, самолётах и береговых комплексах, решили задачу поражения кораблей потенциального противника.
Охват экспозиции — от самых первых самолётов-снарядов, созданных В.Н. Челомеем ещё в 1944 году, до современных российско-индийских ракет «Брамос». Представлен здесь и грозный противокорабельный береговой ракетный комплекс «Бастион». Это название с недавних пор хорошо знакомо не только специалистам. Как рассказал президент России Владимир Путин в документальном блокбастере Андрея Кондрашова «Крым. Путь на Родину», именно демонстративное развёртывание «Бастиона» в Крыму охладило воинственный пыл американских моряков и позволило снизить градус военного противостояния.
Глобус для Хрущёва
Вторая часть музея отведена космосу. Здесь представлены первые космические разработки Челомея — ракетопланы и космопланы.
Один из уникальных экспонатов — корабль для высадки на Луну, разработанный для советской лунной программы. Макет изготовлен специально для музея и никогда ранее не демонстрировался.
Рядом глобус, сделанный в 1963 году для демонстрации Н.С. Хрущёву действия системы противоспутниковой обороны. Движение по орбите спутника-шпиона, его обнаружение наземной станцией, пуск ракеты и уничтожение космической цели наглядно индуцируются разноцветными лампочками.
Автоматическая станция «Алмаз» вызвала бурю воспоминаний у лётчиков-космонавтов. Виктор Горбатко, Борис Волынов и Вячеслав Зудов отметили традиционно высокие качества систем Челомея.
Герои охотно делились космическими историями. Многие рассказы могли бы стать сюжетами для произведений Лема или Шекли. Разинув рты «земляне» слушали о том, как внезапно отключилась орбитальная станция и как её обитатели на целый виток остались без связи с Землёй и с кислородом на исходе. Только грамотные и решительные действия спасли тогда и экипаж, и саму станцию.
Другая история — о космонавте, который тяжело заболел на орбите. В Центре управления полётами приняли трудное решение — программу полёта свернуть, возвращаться досрочно. Но надежды всё равно мало, несмотря на все усилия второго члена экипажа: больной в полубессознательном состоянии, держится на уколах, впереди трудная ночная посадка… К счастью, и у этой истории хороший финал.
Челомей против фон Брауна
В третьей части музея разместились макеты ракетных комплексов стратегического назначения и ракеты-носители. Гидом здесь выступил генерал-лейтенант Валерий Дементьев. Главная героиня его повествования — знаменитая челомеевская «сотка», межконтинентальная баллистическая ракета шахтного базирования УР-100 и её модификации. Развёртывание группировки этих ракет обеспечило гарантированный ответ любому противнику. В обиходе мы часто говорим об ответном ударе, но у военных своя терминология.
— Не просто ответный, а ответно-встречный удар, — подчеркнул генерал Дементьев. — Потому что готовность — минута. Сначала была готовность три минуты, потом довели до одной.
Создание и развёртывание «соток» изменило штатную структуру ракетных войск стратегического назначения. В составе РВСН появились дивизии десятиполкового состава, в каждом полку — по 10 шахт с УР-100. Для избежания одновременного поражения одной боеголовкой, ракетные шахты размещались в десятках километров друг от друга. При этом каждый полковой командный пункт мог заменить двух «соседей», управляя запуском 30 межконтинентальных ракет.
Всего, по данным Валерия Александровича, было развёрнуто 1050 таких комплексов, что составляло до 70% нашего ракетного потенциала. «Сотки» и сейчас, спустя 35 лет, несут боевое дежурство.
В этой же части музея расположена экспозиция ракет-носителей: разработка космических ракет и межконтинентальных идут рука об руку. И вдруг неожиданная надпись: «United States».
Выяснилось, что макет американской ракеты «Сатурн-5» изготовили по личному указанию В.Н. Челомея. Как конструктор, Владимир Николаевич сравнивал себя только с Вернером фон Брауном, выдающимся немецким конструктором, который создал для Гитлера «Фау», а после войны был вывезен в США и стал «отцом» американского ракетостроения.
Город и предприятие
Ещё об одном поле деятельности академика Челомея напомнил первый заместитель главы администрации Реутова Николай Ковалёв. Основатель «НПО машиностроения» много сделал для развития Реутова, строительства жилых кварталов, детских садов, школ, дворца культуры, объектов инфраструктуры. В тяжёлое время девяностых годов руководивший предприятием Герберт Ефремов и возглавлявший тогда наш город Александр Ходырев разработали концепцию «Предприятие — городу, город — предприятию». Эта концепция позволила городу плавно пройти сложный период и заложить фундамент сегодняшнего социально-экономического развития и благополучия. Результатом успешного сотрудничества города и предприятия стало присвоение Реутову звания наукограда Россйской Федерации в декабре 2003 года.
— Нынешнее руководство в лице генерального конструктора и генерального директора Александра Григорьевича Леонова и главы города Сергея Геннадиевича Юрова продолжает эти традиции и успешно реализует концепцию взаимодействия, город и предприятие неотделимы. Жизнь музея — в его посещаемости. Музей должен стать центром изучения истории предприятия, центром патриотического воспитания молодёжи и центром профессиональной ориентации. Каждый школьник, который побывает в музее, должен выйти с мечтой стать конструктором, стать слесарем, стать ракетчиком, стать космонавтом! — пожелал Николай Ковалёв.
Первые шаги к тому, чтобы окрылять будущих челомеев мечтами о новых научно-технических прорывах уже сделаны. Как рассказал газете «ПроРеутов» Антон Дегтярёв, между главой Реутова Сергеем Юровым и генеральным директором «НПО машиностроения» Александром Леоновым уже есть договорённость об организации школьных экскурсий. Программа заработает в сентябре, к празднованию 75-летнего юбилея города.
Учащиеся реутовских школ не только увидят уникальные экспонаты, но и узнают много интересного об «НПО машиностроения» и МГТУ им. Баумана. А вот московским школам, которые тоже попросились на экскурсии, пока ничего обещать не стали. Первыми увидят музей дети жителей Реутова.
Вместо послесловия: Гагарин в Реутове
Едва открывшись, музей «НПО машиностроения» помог разгадать одну из тайн Реутова. Читателям газеты «ПроРеутов» хорошо знакома Антонина Чуканова, регулярно публикующая статьи по истории нашего города. На открытии Антонина Александровна воспользовалась случаем, чтобы найти ответ на давно волнующий её вопрос. Дело в том, что в честь полёта Юрия Гагарина одна из отстающих бригад текстильной фабрики взяла на себя обязательство выйти в передовые. Рабочие известили Юрия Гагарина о своём решении, и пригласили его в гости — такой стиль общения трудовых коллективов с героями страны был в духе советской эпохи. Ответное письмо первого космонавта до сих пор хранится в Музейно-выставочном центре на улице Победы, 2: Юрий Алексеевич обещал приехать при первой возможности…
— И до 2014 года, до столетия Владимира Николаевича, мы считали, что Гагарин у нас не был. Но на торжественном собрании в зале Чайковского один из выступающих космонавтов сказал, что Гагарин встречался с Челомеем и был в Реутове! Два раза! Представляете? — поделилась с газетой «ПроРеутов» Антонина Александровна.
Разумеется, увидев на открытии музея знакомое лицо лётчика-космонавта Бориса Волынова, Антонина Чуканова публично задала важный для истории города вопрос. И получила утвердительный ответ: да, Гагарин действительно дважды был в Реутове.
Владимир Николаевич родился 30 июня 1914 года в небольшом городе Седлец, который в настоящее время находится на территории Польши, а в 1914 году входил в состав Российской Империи. В своих мемуарах 1952 года сам Владимир Николаевич пишет, что до 1917 года его родители были учителями народной школы. После революции мать преподавала русский язык и литературу, позднее биологию, а отец работал инженером. После революции 1917 года семья Челомеев переехала в Полтаву. Жизнь в Полтаве является одним из ключевых моментов в жизни юного В.Н. Челомея, поскольку в этот момент было определенным образом сформировано его мировоззрение, образование, прежде всего культурное и духовное, которое оказало большое влияние на всю его дальнейшую жизнь. Дело в том, что в Полтаве семья поселилась в доме, который в конце 19 века построила сестра Николая Васильевича Гоголя, Анна Васильевна Гоголь. После Октябрьской революции в этом доме жила внучка А.С. Пушкина, Мария Александровна Быкова, которая в свою очередь, была женой племянника Н.В. Гоголя, Н.В. Быкова. В последствие, сюда приехала жить дочка Марии Быковой, Софья Данилевская. Именно она стала, вместе с родителями, доброй и чуткой духовной и культурной наставницей Володи Челомея. Она смогла привить ему любовь к литературе, музыке, живописи, читая ему произведения русских классиков, привила ему любовь к классическому, правильному русскому языку....
В июле 1941 Челомея назначают начальником отдела реактивного движения в ЦИАМ (Центральный Институт Авиационного Моторостроения) им. П.И. Баранова. В ЦИАМе Челомей начал работу над ПуВРД или пульсирующими реактивными двигателями. Это интересный факт, поскольку в печати неоднократно появлялась информация о том, что Челомей скопировал германские реактивные снаряды «Фау-1», как Сергей Павлович Королев скопировал «Фау-2». Это правда лишь отчасти. Дело в том, что первый пробный запуск двигателя произошел во второй половине 1942 года, в то время как первые «Фау-1» попали в руки нашей армии лишь в самом конце войны при освобождении города Близна в Польше и позже при захвате главного завода в Пенемюнде. До 1944 года в СССР к теме реактивных снарядов с ПуВРД относились весьма скептически и обратили на них внимание только тогда, когда в 1944 году Германия нанесла первые удары по Лондону. Сталин обратился к наркому обороны с вопросом кто у нас занимается этим вопросом и тут-то и вспомнили про Челомея. Еще в 1943 году Челомей испытал первый ПуВРД ВЧ-1.
Пульсирующий реактивный двигатель Д-10 конструкции В.Н. Челомея пол крыльями самолета Ла-7
После смерти Сталина в 1953, В.Н. Челомей смог не только вернуться к любимой конструкторской деятельности, но и создать собственное конструкторское бюро ОКБ-52, которое вскоре после создания обрело собственное новое место в подмосковном Реутове, где находится и сегодня....
Реактивный снаряд 10Х созданный по мотивам ФАУ-1 с двигателями В.Н. Челомея.
Уникальность Владимира Николаевича как конструктора заключается в том, что он и его ОКБ-52, как факт, были единственными, кто успешно совмещал работу сразу в трех направлениях - крылатые ракеты, межконтинентальные ракеты и ракетоносители, спутники и спутниковые системы.
Впервые в мире, всего через 4 года после полета Гагарина, Челомей создал маневрирующий спутник типа «Полет», на основе которого позже была создана система уничтожения спутников «ИС», которая не была развернута, но, тем не менее, была принята на вооружение в 1993 году, уже после смерти Владимира Николаевича. По его инициативе была создана система раннего предупреждения о ракетных стартах «УС-К», разрабатывалась система телевизионной глобальной разведки (ТГР). Все советские пилотируемые орбитальные станции, а позже и международная МКС, основаны на базе разработанной в ОКБ-52 пилотируемой разведывательной станции «Алмаз», которая запускалась в итоге под наименованием «Салют». До конца 80-х на вооружении ВМФ СССР находилась уникальная система глобального наблюдения и целеуказания для крылатых ракет «Гранит» - МКРЦ «Легенда». Велись работы и над кораблями многоразового использования «ТКС», «МП-1», «М-12», «Р-1» и «Р-2» «ЛКС». Идеи, которые были заложены еще в 60-х годах Челомеем, нашли отражение в новейшем американском беспилотном космическом аппарате многоразового использования X-37.
Под руководством В.Н. Челомея был разработан ракетоноситель тяжелого класса УР-500, более известный широкой публике под названием «Протон», который до сих пор, не смотря на то, что был создан в 60-х годах, вот уже более 40 лет остается одной из наиболее востребованных ракетоносителей во всем мире. В период лунной программы СССР, в ОКБ-52 разрабатывалась ракета УР-700, которая превосходила бы по своим характеристикам американский «Сатурн-5». В.Н. Челомей изобрел уникальный способ ампулизации ракет, использующих токсичное жидкое топливо, в результате чего такие ракеты могут десятилетиями храниться в пусковых контейнерах (ТПК) в заправленном состоянии, готовые к пуску. Созданная В.Н. Челомеем МБР УР-100 стала самой массовой советской баллистической ракетой РВСН, обеспечившей в 70-х годах ядерный паритет с США. Некоторые ее модификации до сих пор стоят на боевом дежурстве....
Пуск МБР УР-100Н УТТХ
Весьма часто в печати и в документальных фильмах звучат разговоры о том, что Челомей добился такого успеха благодаря тому, что у него в КБ работал сын Н.С. Хрущева, Сергей Никитич Хрущев. Бытует мнение, что «Челомей сразу забрал к себе в КБ молодого специалиста С.Н. Хрущева». Это весьма однобокая точка зрения. В.Н. Челомей не сделал ровным счетом ничего для того, чтобы найти такого «удачного» сотрудника. На самом деле, С.Н. Хрущева сосватал Челомею Лев Иванович Ткачев - знаменитый разработчик гироскопов, применяемых в системах наведения, ориентации и стабилизации летательных аппаратов. Челомей предлагал ему работать у себя, а тот привел С.Н. Хрущева к Челомею. Не будем говорить, что Владимир Николаевич не понимал, что может сулить наличие в КБ такого сотрудника, и в складывающихся жестких условиях конкуренции между КБ, занимавшихся сходными проблемами, он воспользовался случаем. Хотя, по воспоминаниям дочери В.Н. Челомея Евгении Талызиной, Владимир Николаевич неоднократно дома сетовал, что не знает, чего больше принесло принятие на работу сына вождя партии - выгоды или хлопот....
В каком бы свете ни выставляли В.Н. Челомея его недоброжелатели или завистники, о человеке принято судить по его делам и поступкам. А в области противокорабельных крылатых ракет В.Н. Челомей сделал несколько изобретений, которые определили основные пути развития этой области не только в нашей стране, но и во всем мире. И не только в области крылатых ракет! Ему принадлежит изобретение ТПК - транспортно пускового контейнера для ракет. Ему принадлежит изобретение раскладывающегося в полете крыла ракет, благодаря которому КР могли помещаться в достаточно компактные контейнеры для размещения на подводных лодках. Он применил и отработал для КР старт из-под воды. Сейчас пусковые контейнеры и раскладывающееся крыло применяются практически везде, где применяются ракеты.
Естественно, что подобные успехи не могли не вызвать если не зависти, то во всяком случае противодействия со стороны прямых конкурентов. Прямыми конкурентами В.Н. Челомея безусловно были ОКБ-1 С.П. Королева и ОКБ-586 М.К. Янгеля....
Между Челомеем и Янгелем, Челомеем и Королевым не было таких непримиримых конфликтов, как например, между Королевым и Янгелем или Королевым и Глушко - конструктором ракетных двигателей. Была конкуренция, критика, отстаивание, лоббирование, порой жесткое, своих интересов, но не было открытой вражды или ненависти, неуважения. Непримиримая вражда возникала там, где конфликт задевал личные отношения. Глушко и Королев будучи изначально друзьями рассорились на почве противоположных взглядов относительно топлива для ракет. И отказ от работ над лунной ракетой Н-1, и создание Глушко двигателей для ракет Челомея и Янгеля Королев воспринял как предательство. Янгель с Королевым тоже поссорились на личной почве. Равно как Устинов ненавидел Челомея, а Челомей, видимо, испытывал не менее «теплые» чувства к Устинову, поскольку они оба задевали личные амбиции каждого. Это парадоксальная ситуация, когда изначально люди скорее всего не испытывали друг к другу негатива, оба были умными, образованными людьми, но в силу стечения множества фактов стали непримиримыми врагами....
Благодаря жесткому лоббированию своих интересов со стороны Королева, КБ Челомея фактически вытеснили из «лунной программы». Челомей предлагал ракету УР-700, которая по расчетным характеристикам превосходила бы американский «Сатурна-5» и, что самое главное, она могла быть создана на базе уже испытанных блоков и частей ракет УР-500 и УР-200, в то время как Королевская Н-1 создавалась с нуля. В данном случае Королев совершил ошибку, и эта ракета была изначально практически обречена на неудачу. Челомей, предвидя это в силу более глубокого академического знания, высказывал свое мнение на тему «тупиковости» проекта Н-1, но его фактически не хотели слышать. Королев, а после его смерти в 1966 году Мишин добились того, что КБ Челомея лишилось работ по космическому аппарату для пилотируемого облета Луны. А вот мнение Александра Шехояна - заместителя главного инженера по испытаниям ЦКБ Машиностроения (ныне НПО «Машиностроения»): «Если бы не сняли Хрущева в 1964 году и не зарубили 700-сотку, мы были бы первыми на Луне».
Провал пилотируемой лунной программы СССР лишь усилил плохие отношения между Устиновым и Челомеем. Устинов поддержал Королева, а Королев и Мишин не смогли реализовать задуманные планы. И Устинов прекрасно понимал, что тоже совершил ошибку, и что именно Челомей был прав....
Потерю лунной программы Владимир Николаевич переживал в гораздо меньшей степени, чем, например, историю с «Алмазами», в которой Д.Ф. Устинов, можно сказать, «отыгрался» за свой провал в лунной программе руками других людей. Челомей прекрасно понимал, что «лунное ралли» между СССР и США это исключительно дело политиков, соревнование капитализма с социализмом. Было понятно, что никакого развития эта программа не получит ни у нас, ни в США. Человечество не было готово к масштабному освоению других планет. А вот долгоживущие на орбите пилотируемые станции представлялись гораздо более практичным и реализуемым проектом, который мог бы принести реальную пользу и военным, и гражданским отраслям. Точно так же, Челомей не поддерживал идею создания в СССР только корабля многоразового использования «Буран», который создавался исходялишь из идей «у нас должен быть такой же, но больше и лучше». Программа «Space Shuttle» тоже, как мы видим сегодня, не нашла длительного применения, в то время, как орбитальные станции возникли раньше и продолжают существовать и сейчас. Крупные многоразовые корабли опередили время, под эти корабли не было четких планов. А вот более мелкие корабли типа «ТКС», «ЛКС» или «ЭПОС» могли бы более эффективно и дешево работать и на гражданский, и на военный космос. И то, что Владимир Николаевич был тогда опять, в который уже раз, прав, говорит факт развитие США новой программы кораблей многоразового использования Х-37 и Space-X«Dragon».
Во времена развала СССР, после снятия многих грифов секретности в печати на волне времени появилось довольно много критики в адрес «всего, что было до». В том числе и в отношении ВПК, хотя, «все, что было до» - это есть причина нашего «сегодня» и критикуя других, мы, так или иначе, критикуем и себя. В свое время, Карел Чапек сказал: «Критика - это когда критик говорит автору что не правильно, и как сделал бы критик, если бы он умел».
Наиболее мощными критиками ракетно-космической отрасли в постсоветское время были Г.В. Кисунько, В.Н. Бугайский, Л.Л. Селяков. Критикуя в целом каждый свое, все трое подвергают жесткой критике и В.Н. Челомея. Действительно, эти люди никогда не имели уважительного отношения к В.Н Челомею и ранее, а при желании критиковать, повод всегда находится. Вопрос всегда в том, как подать тот или иной факт, как, например, появление в ОКБ-52 Сергея Хрущева или расформирование КБ Мясищева и передачу его мощностей в качестве филиала в ОКБ-52 Челомея. Все зависит от того, как автор смотрит на тот или иной факт.
Но есть и другие факты. Например, факт того, что за все время испытаний изделий В.Н. Челомея ни разу не было катастроф. Были неудачные пуски, были поломки, отказы, но ни разу не гибли люди. Факт в том, что Ракеты УР-100 до сих пор стоят на вооружении стратегических ядерных сил, в том, что все наши подводные лодки, которые вооружены крылатыми ракетами для борьбы с авианосцами, вооружены ракетами, которые сделал В.Н. Челомей или его последователи. Именно он, впервые предложил идею разделяющихся боеголовок, но только реализовали ее первыми США. Его ракетами вооружены почти все крупные надводные корабли ВМФ России и береговые противокорабельные комплексы. Факт в том, что ракета носитель «Протон» остается одной из самых мощных и востребованных ракет в мире, а международная космическая станция (МКС) содержит модуль «Звезда», который создан на основе станции «Алмаз», сконструированной КБ Челомея.
Интересным, парадоксальным является факт, что 20 марта 1986 года через два года после смерти Владимира Николаевича Челомея в Государственном реестре научных открытий СССР была зафиксировано новое открытие за номером 314 с наименованием «Явление аномально высокого прироста тяги в газовом эжекционном процессе с пульсирующей активной струей». Авторы И.О.Кудрин и А.В. Квасников являются членами авторского коллектива В.Н. Челомея, который за несколько лет до открытия, уже фактически, предвидел то, что рано или поздно оно состоится. И сейчас очень отрадно сознавать, что коллектив, созданный Владимиром Николаевичем Челомеем, и после его ухода из жизни, не сбавляя темпов продолжал трудиться. Под руководством ближайшего соратника В.Н. Челомея, Герберта Александровича Ефремова, который был на посту Генерального конструктора НПО «Машиностроения» с 1989 по 2007 год, предприятие преодолело тяжелейший кризис после развала СССР. Ныне, под руководством Александра Георгиевича Леонова, с 1975 года работавшего с В.Н. Челомеем и продолжающем достойно нести его традиции, коллектив НПО «Машиностроения» остается одним из передовых и мощнейших предприятий ракетной отрасли России и мира.
«….Мы в США постоянно уделяли
Особое внимание работам конструкторского
бюро В.Н. Челомея из-за его нестандартных
и эффективных решений….»
Уильям Перри. Министр Обороны США 1994-1997 гг.
В завершение, хочется выразить огромную благодарность сотрудникам НПО «Машиностроения»:
Помощнику Генерального Директора Дегтяреву Антону Олеговичу
Начальнику отдела Дементьевой Наталье Евгеньевне
Начальнику отдела Попову Михаилу Игоревичу
за организацию, проведение интервью и предоставление обширных интереснейших материалов.
Валерий Родиков
30 июня генеральному конструктору авиационной техники, дважды Герою Социалистического Труда, академику Владимиру Николаевичу Челомею исполнилось бы 95 лет. Его имя менее известно широкой публике, чем имя Сергея Павловича Королева. Причину хорошо разъясняет поговорка, ходившая в кругах, приобщенных к ракетной тематике: «Королев работает на ТАСС, а Челомей - в унитаз». Или в переводе на разговорный язык: Королев работает на публичный космос, а Челомей - на оборону. Именно его дешевые, а потому и самые массовые межконтинентальные ракеты УР-100 шахтного базирования и их модернизации стали ракетным щитом страны. Но Челомей работал не только на войну. Если бы карта легла иначе, мы могли бы побывать и на Луне…
Его университеты
Челомей ворвался в космонавтику внезапно, словно метеор, неожиданно
вспыхнув успешным стартом мощной ракеты «Протон», и по сей день
составляющей основу отечественного космического транспортного парка.
След, который оставил в космонавтике Владимир Николаевич Челомей,
никогда не рассеется: он заложил основы по всем направлениям космической
техники.
Родился Владимир Николаевич накануне Первой Мировой войны 30 июня 1914
года в губернском городе Седлец Привислянского края в семье учителей.
Всего около трех месяцев прожили Челомеи в Седлеце после рождения
Володи. Время было тревожное. 1 августа 1914 года Германия объявила
войну России. Оставаться с маленьким ребенком в не столь уж большом
отдалении от линии фронта было небезопасно. Через Седлец уже потянулись
на восток гонимые войной беженцы, и Челомеи перебрались в Полтаву. По
стечению обстоятельств они поселился под одной крышей с потомками
Пушкина и родственниками Гоголя. И дети, и родители подружились и жили,
словно одна большая семья.
В 1932 году восемнадцатилетний Владимир Челомей поступает на авиационный
факультет Киевского политехнического института, того самого института, в
который семь лет ранее на аэромеханическое отделение поступил Сергей
Королев.
В студенческую пору проявился инженерный дар Челомея, его умение найти
«больной» узел в сложной машине, исследовать причину «болезни», и в
конце концов дать рекомендации, как от нее избавиться.
Во время практики на Запорожском моторостроительном заводе летом 1935
года молодой студент проявил свои знания на деле. На заводе создалось
напряженное положение - никак не могли довести до пуска в серийное
производство одну из модификации поршне¬вого авиационного двигателя типа
БМВ-6, лицензия нa выпуск которого была закуплена за границей. Важнейшая
деталь двигателя - коленчатый вал выходил из строя. Поломки случались в
одном из колен. Создалась угроза срыва плановых сроков. По заводу
поползли слухи о возможном вредительстве. «Ведь двигатель лицензионный,
не могли же зарубежные специалисты ошибиться», - думали некоторые.
Ответственный за эту работу сбился с ног, пытаясь выяснить причину
поломок. Что он только не делал, в том числе пробовал усилить «больное»
место за счет увеличения толщины вала. Но все напрасно. Этим вопросом
занималась большая группа специалистов, но и их усилия были
безрезультатны.
Естественно, что практикант Челомей, как и все в конструкторском отделе,
был в курсе событий. У студента уже зрело решение: «А не причастны ли
здесь резонансные явления? Может быть, к поломке приводит резкое
усиление вибраций при определен¬ных частотах вращения вала»? Он составил
уравнение, углубился в расчеты. Результаты не опровергали его догадку.
Но вот все ли он учел? Интуиция подсказывала, что причина в резонансе.
Владимир обратился к главному конструктору завода. Тот тоже отнесся к
предложениям студента с недоверием. Но Челомей был настойчив. «Дайте мне
три дня срока», - попросил он. Главный подумал: «Три дня срок небольшой,
план под угрозой, выхода не видно, а вдруг студент прав»?
И Владимир действительно оказался прав. И вал, оказывается, не надо
утолщать, а, наоборот, следует облегчить, тогда и выйдет вся система из
резонансной области. Вот такую парадоксальную рекомендацию дал студент:
чтобы вал не ломался, его надо не утолщать, а наоборот, сделать
несколько тоньше.
Инженеры завода были удивлены: студент, а смог сделать такое, до чего ни
они, ни разработчики двига¬теля не додумались. Об изменении в двигателе
было сообщено и представителю зарубежной фирмы. Спустя некоторое время в
Москву в наркомат и в Запорожье пришли письма от руководства фирмы с
извинением за огрехи и с... благодарностью.
На последних курсах Владимир Челомей получил разрешение свободно
посещать лекции и сдавать экзамены экстерном. В 1937 году, на год раньше
положенного срока, он с отличием окончил институт. Его дипломная работа
«Колебания в авиационных двигателях» была признана выдающейся. После
окончания института Владимира Николаевича пригласили работать в Институт
математики Академии наук УССР в Киеве. В 1939 году В. Н. Челомей
защищает в Киевском политехническом институте кандидатскую диссертацию
на тему «Динамическая устойчивость элементов авиационных конструкций». В
1940 году молодой ученый был принят в специальную докторантуру при АН
СССР в числе 50 лучших кандидатов наук, выдвинутых от всех республик
страны.
К июню 1941 года диссертация была написана и защищена. Но в ВАК
документы не дошли. Война перечеркнула все планы. 22 июня Владимир
Николаевич находился в Москве. Вернуться обратно в Киев не удалось. С
нехитрым командировочным багажом война невольно сделала его москвичом.
10Х - ответ на оружие возмездия
Он стал работать в Центральном институте авиационного моторостроения (ЦИАМ).
По инициативе Владимира Николаевича в ЦИАМе создается отдел для
разработки пульсирующего воздушно-реактивного двигателя, который он же и
возглавил. Именно такой двигатель был установлен на самолете-снаряде «Фау-l».
Но эта работа была строго засекречена, и, естественно, что о ней нашим
конструкторам было неизвестно. Однажды во второй половине 1942 года в
одном из районов Москвы, где располагался ЦИАМ, началась сильная
«стрельба». Налета вражеской авиации той ночью не было, так что
происхождение канонады ка¬кое-то время оставалось загадкой.
Неизвестную «батарею» быстро нашли. Оказалось, что столь необычно
известил о своем рождении пульсирующий воздушно-реактивный двигатель
Владимира Челомея. Вскоре в ЦИАМ приехали нарком авиационной
промышленности А. И. Шахурин и командующий ВВС генерал А. А. Новиков
посмотреть, как работает двигатель.
Нарком и командующий остались довольны увиденным. Такой двигатель очень
подходил для самолетов-снарядов, которыми можно было оснастить тяжелые
бомбардиров¬щики. Не входя в зону ПВО, за несколько сот километров от
цели, летчики запускали бы эти крылатые ракеты. По мнению Шахурина и
Новикова, идея была заманчивой: при ударе по противнику сохранялись
самолеты и первоклассный летный состав.. Челомею было дано указание
совершенствовать свой двигатель, пока будут изыскиваться возможности для
работы над беспилотным аппаратом. Вскоре в ЦИАМе под руководством
Владимира Николаевича на базе двигателя его конструкции стал
разрабатываться беспилотный летательный аппарат. В течение 1943 года
работа была в основном завершена.
В июне 1944 года, когда стало известно о применении гитлеровцами
самолетов-снарядов «Фау-l» против Англии, в Государственный Комитет
Обороны были вызваны А.И.Шахурин, А.А.Новиков и В.Н.Челомей. Им была
поставлена задача: создать новое оружие - беспилотную боевую технику.
Согласно решению ГКО Челомей был назначен главным конструктором и
директором завода завода, которым руководил незадолго скончавшийся
«король истребителей» Н. Н. Поликарпов (сегодня на этой территории
находится ОКБ Сухого). Немецким «Фау-1» надо было противопоставить
отечественный самолет-снаряд.
Угроза применения «Фау-1» была серьезной. В то время в руках
немецко-фашистских войск находились еще значительные территории
Советской Прибалтики, Финляндии и часть Карелии. Они могли служить
плацдармами для размещения пусковых установок. Создавалась
непосредственная опасность для Ленинграда. Впоследствии станет известно,
что эсэсовское руководство планировало использовать самолеты Xe-111,
вооруженные «Фау-l», для налетов на наши промышленные города,
расположенные в глубоком тылу.
Дальность полета бомбардировщика Хе-111была около 2500 км, а рабочая
высота полета - около 8 тыс. м. Да еще самолет-снаряд после отделения от
самолета-носителя мог пролететь около 300 км. «Бомбардировке должны были
подвергнуться, - вспоминал в своих мемуарах группенфюрер СС В.Шеленберг,
- индустриальные комплексы Куйбышева, Челябинска, Магнитогорска, а также
районы, расположенные за Уралом».
Столь дальних объектов незаметно могли достигнуть лишь одиночные
самолеты или небольшие группы. А чтобы надежнее было, немцы решили, что
выпущенный с бомбардировщика самолет-снаряд должен навести на цель
пилот-смертник.
Небезызвестный фашистский диверсант Отто Скорцени отдал приказ набрать и
подготовить 250 летчиков-смертников, которые могли бы точно навести
«Фау-1» на цель, чтобы «наилучшим образом поразить и парализовать
наиболее чувствительные центры русской промышленности».
Владимир Николаевич хорошо понимал, сколь важно задание ГКО в
создавшейся обстановке. Если наша авиация будет обладать таким оружием,
то это обстоятельство станет серьезным предостережением врагу, и фашисты
могут не осмелиться на применение «фау» против наших городов.
К концу войны такое оружие было создано. Назвали его 10Х (десятая
модификация неизвестного оружия). Сперва «иксы» запускали с
бомбардировщиков Пе-8, а позже с Ту-2.
В марте или апреле 1945 года Челомею позвонил Сталин. Он спросил:
- Товарищ Челомей, нас интересует ваше мнение как конструктора
самолета-снаряда. Имеет ли смысл применять это оружие в нынешней
обстановке?
- Нет, товарищ Сталин, победа близка, а его применение может вызвать
большие жертвы среди мирного населения, - ответил Владимир Николаевич.
- Правильно, товарищ Челомей, - сказал Сталин.
«Все начни с нуля»
Окончилась война. Недолгая радость победы, и в мире вновь запахло
порохом, на этот раз американским - атомным. Пришлось совершенствовать и
крылатую ракету 10Х. Увеличивать скорость полета, точность поражения.
Потом были новые крылатые ракеты - целое поколение «иксов». Далеко не
все воспринимали доброжелательно казавшиеся фантастикой в то время
смелые предложения Челомея. Как-то на заседании в Министерстве
Вооруженных Сил Н. А. Булганин, руководивший этим ведомством, сказал
Челомею: «Товарищ Сталин считает вас фантазером». В данном случае вряд
ли такую характеристику можно отнести к похвале.
Дней за десять до своей смерти в феврале 1953 года Сталин подписал
постановление Совмина о ликвидации ряда предприятий. Попало в этот
список и предприятие Челомея. «Фирму» передавали КБ Артема Микояна. Он
тоже замыслил быстро сделать крылатую ракету: взять МиГ и заменить в нем
летчика автоматической системой. По свидетельству очевидцев тех событий,
помог включить в постановление Совмина предприятие Владимира Николаевича
сын Берии Сергей. Он в то время был руководителем КБ-1, что у станции
метро «Сокол», и у него одним из заместителей работал бывший сотрудник
Челомея, не поладивший с ним. Он был зол на Владимира Николаевича и
сыграл якобы роль недоброго подсказчика. А у Сергея Берия был и свой
интерес. Его фирма делала систему управления для крылатой ракеты
Микояна.
Наступило трудное время, но Челомей не пал духом. Бойцовская у него была
натура. Небольшой коллектив, оставшийся вместе с ним, назвали
специальной конструкторской группой и разместили в Тушине. Одна
организация согласилась выделить ей небольшое помещение.
Челомей сумел заинтересовать морского заказчика новой ракетой. В
последние дни лета 1955 года Челомею позвонил Келдыш и сказал: «Принято
решение о создании крупного предприятия для реализации ваших
предложений. Выделено место для строительства. Поедемте посмотрим».
Начинать пришлось с нуля. Место, которое выделили, глаз не радовало.
Заброшенная территория на окраине подмосковного Реутово. Всюду грязь,
что-то вроде свалки. Куда ни глянь - битые бутылки. Возвышалось одиноко
потрепанное строение типа заводского цеха. Какое-то убогое предприятие
для ремонта сельхозтехники, прозванное в округе «пьяным заводом». Тащили
с него за бутылку спиртного всякие детали.
Челомей взялся за дело цепко. Будто в бурлацкие лямки впрягся.
Сколько сил и труда потребовалось, чтобы создать на новом месте
современное научно-производственное предприятие - НПО «Машиностроения»,
выпестовать коллектив, столь много сделавший для нашей обороны и мирного
космоса.
В условиях сложной конкурентной борьбы со сложившимися авиационными КБ
Микояна, Ильюшина, Туполева и Бериева ему удалось выиграть соревнование
и открыть дорогу к перевооружению Военно-Морского Флота страны
противокорабельными крылатыми ракетами.
От крылатых ракет - к баллистическим
В декабре 1959 года было принято постановление о создании Ракетных войск
стратегического назначения. Новый вид вооруженных сил надо было оснащать
стратегическими ракетами. Предприятие, которое возглавлял Челомей, резко
расширяет тематику. Начинает работать на мирный космос и одновременно
создавать баллистические ракеты. Такое сочетание было неизбежно.
Даже переход на новую работу, как правило, не проходит безболезненно для
человека, а тут пришлось переучиваться и перестраиваться всему
коллективу. Ведь крылатые ракеты, чем занимались раньше, - это, по
существу, самолеты, а в баллистике действуют другие законы. Непросто
было даже шагнуть в новую область, а тем более закрепиться в ней. По
этой тематике уже работали признанные корифеи - главные ракетные
конструкторы С.П.Королев и М.К.Янгель.
Надо было предложить свое, новое, чего еще не было у конкурентов. Первые
же спутники «Полет-1» (1963 год) и «Полет-2» (1964 год) были необычными.
Они умели менять орбиты. Челомей научил спутники летать «во всех
направлениях». Он вошел в новую тематику и сразу же опередил время. Были
созданы спутники радиотехнической разведки с активным радиолокатором, в
том числе и с ядерной энергетической установкой, а также истребитель
спутников.
А через пять лет в июле 1965 года стартовала ракета «Протон» (УР-500),
удивившая нас всех, уже привыкших на восьмом году космической эры к
разным запускам, своей мощью. Она вывела на орбиту научную станцию,
созданную также на предприятии Челомея, потрясающего по тем временам
веса - 12,2 т. И это пока без третьей ступени. А уж когда третью ступень
к «Протону» приладили, то в ноябре 1968 года запустили 17-тонную научную
лабораторию и тоже своего изготовления. А потом будет еще и четвертая
ступень, названная доразгонной - блоком Д, для запуска тяжелых
аппаратов. Эту ступень сделают на «фирме» С.П.Королева под руководством
В.П.Мишина. Чтобы сделать «Протон» и научить его летать, потребовалось
пять лет. Сегодня такие сроки уже нереальны. Его ракета УР-100 шахтного
базирования стала самой массовой межконтинентальной баллистической
ракетой, принятой на вооружение. Было развернуто 990 пусковых установок
этих ракет.
Но именно в ОКБ Челомея родилась конструкция, которая станет основой для
наших орбитальных станций, а три из них - «Салют-2, -3, -5» сделаны под
руководством Владимира Николаевича. Под его руководством были созданы
космические аппараты нового поколения, способные функционировать как
тяжелые грузовики, мощные межорбитальные буксиры, как специализированные
модули (научные, производственные и т. п.).
ОКБ Челомея поучаствовало и в лунной гонке. Многие специалисты сходятся
во мнении, что если был принят челомеевский проект, то наши космонавты
побывали бы на Луне. Его проект был проще, надежнее и дешевле. Лунная
ракета УР-700 создавалась на базе надежного «Протона», а для марсианской
программы Челомей предложил ракету УР-900, реализация которой даже по
меркам того времени была вполне реальной.
Чудеса Владимир Челомея
«Со студенческой скамьи колебания вошли в плоть и кровь Челомея», -
сказал один из его коллег по академии наук. Он выбрал для себя
универсальный инструмент познания мира в виде теории колебаний и
пользовался этим инструментом весьма успешно, будь-то разработка,
двигателей, крылатых или баллистических ракет, систем автоматического
управления… И его выбор оказался верным, потому что все в мире
колеблется от атомов до галактик. Мы живем в мире вибраций… Только
замечаем это подчас поздно, когда происходит катастрофа. На языке
колебаний это называется потерей динамической устойчивости.
Своими работами Владимир Ни¬колаевич открыл увлекательныи мир колебаний
с явлениями параметрического резонанса. Экспериментами он наглядно
показал, что мир такой «старой» науки, как механика, полон загадок и
открытии, как и мир современной ядерной физики.
Последняя при жизни опубликованная его работа в «Докладах Академии наук
СССР» так и называлась «Парадоксы в механике, вызываемые вибрациями». Он
показал в экспериментах ряд вибрационных эффектов, которые
«противоречили» закону гравитации. В сосуде с водой, помещенном на
вибрирующую подставку деревянные шарики тонули, а металлические -
плавали по поверхности. Или, например, неподвижный, свободно подвешенный
маятник направлен, как известно, всегда грузом вниз, к центру Земли, а
если раскачивается, то только около этого положения равновесия. Но если
опора маятника вибрирует, то сразу же все меняется как по волшебству:
маятник замирает в любом положении - и горизонтальном, и даже «вверх
ногами».
Теорию этого сложного динамического явления Челомей описать не успел. Но
на его основе в Томском политехническом университете удалось подойти
вплотную к созданию физической модели левитирующего тела. Профессор
Владимир Копытов, считает, что создание антигравитаторов на основе
эффекта Челомея вполне возможно. Дело - за достаточно мощными
преобразователями и различных видов энергии в кинетическую (на уровне 50
кВт). Тогда можно будет перейти к разработке принципиально новых
наземных и воздушных транспортных средств.
Надо сказать, что найденные парадоксы не просто игра досужего ума. Эти
вопросы корнями своими уходят в практику. Ведь ракета на активном
участке, когда работают двигатели, сотрясается от вибраций, и эти
вибрации передаются на такие приборы управления, как гироскопы, которые
начинают «врать», И ракета сходит с курса.
Вибрационные парадоксы получили название принцип Челомея. Этот принцип
взяли на вооружение политологи и обществоведы. В социальной редакции
принципа Челомея звучит так: чтобы система была устойчивой, ее надо
время от времени сильно «встряхивать». Наступивший кризис даст нам
возможность посмотреть, справедливо ли расширение принципа Челомея на
общественные процессы.
И сама творческая деятельность Челомея была своего рода парадоксальным
явлением. С одной стороны, он крупный ученый, с другой - выдающийся
инженер-конструктор. А такое сочетание несколько парадоксально. Дело в
том, что характер научной деятельности значительно отличается от
конструкторской. Ученый, как остроумно кто-то заметил, стремится увидеть
целый лес, в то время как конструктор концентрирует свое внимание на
одном дереве.
«Я такое придумал!»
Челомей за многое брался. Например, он разработал минишаттл -
космический самолет, который бы выводился на орбиту «Протоном». Если бы
проект поддержали, то не пришлось бы тратиться на советский челнок
«Буран». Но за это у него было большие неприятности, якобы за перерасход
средств. После снятия Хрущева, его стали выпихивать из космической
тематики. И как ни странно, злым гением Челомея был влиятельнейший
Дмитрий Федорович Устинов, который в одной из встреч даже обещал
размазать Челомея по стенке. После этого разговора Челомей возвратился
домой бледный как полотно. Он был настолько подавлен, что по его
собственным словам, хоть в петлю лезь.
Один из примеров устиновской неприязни, был его запрет на запуск
радиолокационного спутника «Алмаз Т2» с синтезированной апертурой
антенны, которая позволяла получить высокой разрешение. «ОКБ создано не
для этих задач», - так аргументировал свое решение Дмитрий Федорович.
Нужно отдать должное мужеству работников промышленности и космодрома,
сохранивших в целости сам спутник и его оборудование вопреки имевшимся
«указаниям». Его запустили спустя семь лет под названием «Космос-1870»,
когда уже не было в живых ни Челомея, ни Устинова. Кстати, они оба
умерли в декабре 1984 года. Устинов - почти на пару недель позже.
Говорят, что известие о смерти Челомея подняло ему настроение.
Если Устинов уже был тяжело болен, то смерть Челомея стала большой
неожиданностью для окружающих. Летом 1984 года Владимир Николаевич
отметил свое 70-летие. Конечно, бремя прожитых лет давало о себе знать.
Пошаливало сердце. Чаще стали встречи с врачами. Острее переживалась
случавшаяся несправедливость. Но по-прежнему неиссякаемым казался для
окружающих его творческий заряд, интерес к новому. Об отдыхе не
думалось. Хотелось работать и работать...
Неожиданно вмешался нелепый случай. В первых числах декабря был гололед.
Утром, выходя на работу, а было это на даче, Владимир Николаевич
подскользнулся и повредил ногу - перелом без смещения. Его привезли
домой. После осмотра врачи решили - надо госпитализировать. Когда дочь
Женя прибежала домой, чтобы проводить отца, она увидела его в своем
кабинете. Он набирал в больницу книги. «Буду работать», - сказал он. И
он работал.
На третий день врачи разрешили ему вставать. Утром 8 декабря в 8 часов
Владимир Николаевич разговаривал с женой. Они поговорили о детях. Потом
он сказал, что ночь была беспокойной, но сейчас чувствует себя хорошо, а
главное - и Нинель Васильевна услышала в трубке его молодой звенящий
голос: «Я такое придумал! Я такое придумал!..» А потом тишина. Это были
его последние слова.
До самого смертного часа он жил работой и, судя по его восклицанию,
сумел найти удачное решение проблемы, над которой бился в последнее
время.
Он оставил после себя учеников, которые продолжают его дело. В их
будущих успехах заложена и доля его труда. Высказанные им идеи живут и
находят признание и после его смерти.
Он любил классическую музыку - Баха, Гуно, Шуберта, Листа, Моцарта...
Сам в минуты отдохновения садился за фортепьяно и играл некоторые их
вещи. Но главной музыкой в его жизни, как сказал преемник его дела
Герберт Ефремов, были ревущие аккорды ракетных двигателей.
